Что называется “фклочья”. С форума bigler.ru
Декабрь 1942 года. В степи где-то под Сталинградом….
Они шли уже второй день, и казалось, что дойти не смогут никогда. Низкое зимнее солнце посылало свои прощальные вечерние лучи в спину небольшой – не больше тысячи человек – колонне странных, призрачного вида людей. Изможденные и обмороженные, они зябко кутались в бабьи платки и кургузые летние шинели. От свирепого степного ветра не спасали ни вязанные шерстяные наушники, ни опущенные клапаны пилоток. Онемевшие, в страшных струпьях обморожений кисти рук они тщетно пытались прятать кто в женские муфты, кто просто в карманы. Колонна передвигалась медленно – на большинстве вместо щегольских хромовых сапог ноги были обуты то в обрезанные чуни, то в диковинного вида лапти, больше похожие на корзины, в каких хозяйки несут с рынка яйца.
Наконец невдалеке показался полосатый шлагбаум и приземистая изба блок-поста. Над избой, особенно яркое в лучах заходящего солнца, яростно рвалось куда-то под порывами злого ветра красное полотнище флага. Возглавлявший колонну высокий худой человек с лицом геморроидального чиновника средней руки и погонами фельдмаршала на узеньких плечах сделал еще несколько сомнамбулических шагов на негнущихся обмороженных ногах и остановился у шлагбаума. Все его воинство мгновенно сбилось в кучу, как стадо овец, и тщетно пыталось согреться, переминаясь с ноги на ногу.
Дверь блок-поста распахнулась, и в ярком световом пятне возникла кажущаяся огромной фигура человека в добротном полушубке и валенках. В одной руке человек держал мощный фонарь, луч которого попеременно выхватывал из сгущавшихся сумерек то одну, то другую измученную физиономию, другая рука покойно лежала на автомате ППШ, что уютно и ловко примостился у него на груди. В густых усах у него застряло перышко зеленого лука.
-Кто такие? – строгим баском осведомился страж, поправляя ремень автомата?
Возглавлявший колонну высокий человек разглядел в неверном свете три рубиновых треугольничка на петлицах у спрашивающего, сделал шаг вперед и щелкнул давно потерянными в степи каблуками. Вскинул негнущуюся руку к голове, на манер восточного тюрбана обмотанной бабьей шалью, и произнес скрипучим, измученным голосом:
- Их бин фельдмаршал фон Паулюс, герр сержант! Ротациен… майне комараден… Ми есть виходить ротация! Во ист майн кормрад Манштейн?
-Ротация? – озадаченно переспросил русский сержант, – А ну-ка, посмотрим. Сколько вас? – спросил он, и потащил из-за пазухи пачку засаленных листков бумаги.
- Айн тысяча меншн! – еле слышно произнес фельдмаршал, и по его изможденному лицу скатилась скупая солдатская слеза.
- Ско-о-о-о-лько? Одна тысяча? А у меня в списке десять тысяч! – изумленно воскликнул сержант, – А остальных куда девал?
- Генераль Мороз… Поломки техники… Энтузиазм населения… Одна побелка… Купорос – понес уже полную околесицу фельдмаршал, механически притоптывая ногой в плетеном лапте и глядя полубезумными глазами куда-то на запад.
-Ничего не знаю! – коротко оборвал его сержант, отвернулся и громко крикнул в сгустившуюся степную ночь:
- Манштейн! Эрих Левинсович! Ко мне – бегом марш!
Через пару секунд из тьмы слепился высокий осанистый человек в серой шинели и фуражке с высокой тульей. Щелкнув каблуками хромовых сапог, щегольским жестом отдал честь и рявкнул по уставному:
- Йа, майне герр сержант!
- Йа, йа… головка от хуя! – хмуро передразнил тот и скомандовал:
- Отбирай из своих архаровцев тысячу залетчиков, остальным скажешь, что они в рубашке родились. Нормы вооружения – одна винтовка “Маузер” на взвод. Патроны добудете в бою… если дойдете. Вопросы?
- Нихт вопросен, герр сержант!
- Выполнять! – закончил разговор сержант и сдвинул ППШ на спину.
- Сидоренко! – закричал он куда-то в сторону избы.
Дверь вновь распахнулась, и на крыльцо вышел человек, похожий на сержанта, как родной брат.
- Ну я! – нехотя ответил он.
- Головка от хуя! – грубо оборвал его командир, -Ротация прибыла! Проверь, чтобы все было как надо – не мне тебя учить. Поросенка-то мне оставили?
- Так точно, тащ сержант! – проорал, вытянувшись в струнку, Сидоренко.
- Ну, то-то! – подобревшим голосом проворчал сержант и скрылся в избе, захлопнув за собой дверь.
Ветер усиливался, тьма окончательно сгустилась. По подбородку фельдмаршала Паулюса, который сумел услышать вопрос о поросенке, катилась скупая солдатская слюна.